Если много набрать счастливых детских воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь, писал Достоевский. «И даже если и одно только хорошее воспоминание при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить когда-нибудь нам во спасение». Я обнаружила, что счастливые воспоминания о еде тоже помогают — выбраться из режима голод/обжорство и наладить гармоничные отношения с едой. Вот как это работает.
На пике обжорства перестаешь воспринимать вкус, запах, разноцветье, текстуру еды — просто «закидываешь» ее в себя, как в бездонную бочку, только бы унять стресс, панику, ярость, душевную боль. Облегчение, если и наступает, то совсем ненадолго, а за ним – чувствуешь себя еще хуже, и теперь объедаешься уже в наказание за то, что не выдержал и сорвался, устраиваешь самому себе месть едой, которую одновременно ненавидишь.
И вот уже еда – просто свежая вкусная еда – становится врагом. Когда держу себя в руках и ем мало – потому что постоянно соблазняет. Когда срываюсь в обжорство – потому что не дает быть стройным и успешным, как мечталось. Выйти из этого «пике» и успокоиться, вернуть себя себе, а еду – на положенное ей место помогают счастливые воспоминания. Вот три примера из поста, в котором участников просили поделиться какой-нибудь историей про еду из прошлого.
1. «Запах и вкус бананов. На Север, в город Ухта, куда были сосланы мои бабушки и где родилась я, их привозили оочччень редко и надо было достояться, чтобы получить эту ярко-зеленую связку. Потом самое трудное: ждать. Каждый день по нескольку раз залезать под шкаф и радоваться пробивающейся пожелтелости и нюхать. Я знаю как меняется запах банана в каждый день его последних двух недель жизни. А бывало, что важные детские дела отвлекут, и ты забудет про банановое дежурство и вдруг мама выдает тебе ярко-желтое, безумно ароматные счастье. Я до сих пор могу в супермаркете бананы постоять понюхать». – Майя Михайлова
2. «В очень глубоком детстве меня взяли впервые на рыбалку с ночевкой. На свежем воздухе я здорово проголодался, раньше, чем наступило время большой ухи. И мне вручили ломоть ржаного с маслом и помидорину. Масло растаяло и протекло в ломоть, дома я такого не наблюдал. Вкусно при этом было необыкновенно. На мои восторженные вопросы поступил ответ, что мне достался настоящий бутерброд по-рыбацки.
Так вот, думаю, что ничего вкуснее я в жизни не ел. И несколько лет после этой трапезы доставал маму и бабушку просьбой о бутерброде по-рыбацки. Но так и не был ими понят. Поскольку это название было как придумано, так и сразу же забыто на том маленьком волжском островке». — Аркадий Сигал
3. «Мороженое на острове Сан-Луи в Париже. Совершенно разбитое сердце, предательство, конец двухлетних отношений, ехала в Париж ради НЕГО, а он оказался настоящий м…к. Пришла на островок, одна, жара — и тут окошко с мороженым. И вот я его облизываю, смотрю по сторонам… а по сторонам — Париж, первый раз в жизни! И Нотр-Дам! И музыкант на мосту играет в беретке и матросской тельняшке! А я теряю эти восхитительные моменты, думая о чертизнаетком. И нет больше этого мучения — все, хватит, ни одна скупая крокодилья больше не упадет. И правда так и случилось, кстати. С тех пор, если приезжаю, то бегу к тому окошку, беру одно и то же мороженое — карамельное и шоколадное. И вкуснее нет в мире!» — Юлия Варшавская
Я прочитала и вспомнила. Бабушкины пирожки с капустой на каждый наш с братом день рождения. Как собирали малину всей семьей на даче. Ирга и черноплодная рябина прямо с веток, и рот, весь измазанный ягодным соком, счастье. Жареный сыр – бабушкин любимый деликатес, и захватывающие беседы, и смех летними вечерами за картами. Обжаренный черный хлеб крошечными кубиками, с солью и подсолнечным маслом – дедушкино изобретение. Мороженое, которое мы покупали с мамой, перед долгой дорогой пешком обратно на дачу. И еще много-много других. Я делаю глубокий вздох и неприятные эмоции, которые хотелось заглушить едой, исчезают сами по себе. Я смотрю на еду — и вижу просто вкусную еду.
